Меня спрашивали, зачем я не говорю с одной девушкой, а только смотрю.
(В Воскресенске). (Написано на стенах жилища Никона) 1830 года. (Там же в монастыре).
(Сидя в Середникове у окна).
(Узнав от путешественника описание сей могилы).
(На кладбище написано) 1830.
(После разговора с одно<й> известной очень мне старухо<й>, которая восхищалась и читала и плакала над Грандисоном).
(При выезде из Середникова к Miss black-eyes. Шутка — преположенная от M. Kord).
(Прочитав жизнь Байрона <написанную> Муром).
(Середниково: ночью: у окна).
(Средниково). (В мыльне). (Ночью, когда мы ходили попа пугать).
Я хотел писать эту поэму в стихах, но нет — в прозе лучше.
(Средниково. Вечер на бельведере). (29 июля).
(7-го августа. В деревне на холме, у забора).
L'âme de mon âme.
(Писано в пансионе в начале 1830 года).
[Тургеневу послать.]
<1.> M. L. l'an 1825 le 13 juin aux Eaux chaudes.
<2.> Невинность всегда охранена.
<3.> Вид Крестовой горы из ущелья близ Коби.
<4.> при Валерике 12 июля.
<5.> Magnétisme du regard, et effet de la bourse.
<6.> Diplomatie civile et militaire.
<7.> Поспешает на тревогу.
<8.> 21 мая после прогулки на мельницу у Волабух <?>.
Сиа книга принадлежит M. Lermantovy.
Великий Каракос И маленький Мартирос. Честь имею вас поздравить. Кирик и Улита Утюжная плита. Марш.
Из книг Лермантова и Арсеньевой.
Сия книга принадлежит
M. Lermantoff
M. Лермантов
M. Lermantoff
1824-го Года.
Μ. Λερμαντοβε
Герой нашего времени упадает к стопам ее прелестного сиятельства, умоляя позволить ему не обедать.
Его превосходительству Петру Ивановичу Полетике.
В знак искреннего уважения
от автора.
Воображение — канва, таланты — шерсть. Иный хорошею шерстию вышивает очень дурно и некрасиво; а у другого и с дурною шерстию выходит очень хорошо: все зависит от вкуса.
Вот процесс нынешнего образа писать или кропать стихи: Поэт садится в челнок мечтания, плывет по озеру воображения, доплывает до пристани вдохновения, выходит на берег очарования и гуляет в странах самозабвения. Из описания такого путешествия выходит обыкновенная плаксивая Элегия; в ней поэт тужит о былом и прошлом, страшится будущего, проклинает свою судьбу и ничтожность, хвалит какую-то прежнюю удалость, ищет несуществующего, смотрит на невидимое, желает несбыточного, стонет о чем-то туманном, жалеет о горьких радостях, сетует о сладких горестях, и проч. и проч. и проч.
Женщины наполняют пустоты жизни так, как пшено промежутки в виноградном боченке: пшено ничего не сто́ит, никуда не годится, а между тем необходимо, чтобы виноград не испортился.
Французы очень верно переводят наших Поэтов; жаль только, что переводы их так же схожи с подлинниками, как Африканцы с Европейцами. Некто Héguin de Guerle так перевел начало пьесы Батюшкова: Тень друга.
Je hâtais ma course sur les flots vers la brumeuse Albion, qui s'offrait de loin à mes yeux comme submergée sous un océan de brouillards. La voix des alcyons, rassemblés autour de notre barque, nous guidait sur les ondes. и проч. Боже мой! можно ли исказить удачнее? Батюшков говорит, что покидает берега Альбиона, а у Г-на Герля он поспешает в Англию туманную. Откуда взялся океан туманов? Каким образом корабль Батюшкова превратился в барку у Г. Герля? Откуда взялось собрание гальцион около барки? Зачем из одной гальционы Батюшкова воображение Г-на Герля породило их множество? У Батюшкова они плывут за кораблем, а у Г-на Герля гальционы делаются путеводителями барки; и чем же ведут барку? — Своими голосами! Вот пример галиматьи на ходулях! вот верный перевод! Г-н Герль похож на того живописца, которого кисть писала Фоку Сидором, а Сидора Фокою.
Человек — карета; ум — кучер; деньги и знакомства — лошади; чем более лошадей, тем скорее и быстрее карета скачет в гору.
Как прежде люди были просты: они знали только то, чему учились. Ныне ничему не учась, всё знают. (Черта характеристики XIX столетия.)
99 Moutons et un Champenois font 100 bêtes, говорят добрые Французские остряки; удивительно, что у нас не заметили еще разительного сходства между некоторыми из наших критиков-самозванцев и этими пастухами-Шампенуазцами.
Стыдить лжеца, смеяться над дураком, просить взаймы у скупца, усовещивать игрока, учить глупца Математике, спорить с женщиною — то же, что черпать решетом воду.
Иностранцы отказывают нам в нежности и чувствительности сердечной. Русский, говорят многие из них, до самой свадьбы не видит своей жены; да ему и видеть ее не нужно: дай ему кусок хлеба, чарку вина, да теплую печь: так он со всякою женою поладит. Почтеннейшие ошибаются: где более чувствительности, как не у нас? — Если вся наша стихотворная братия в день напишет 1000 стихотворений, то верно из них 800 будет элегических; где же, в каком народе более чувствительности?